Гарри Поттер победит «Метро 2033», как Конан Дойль побеждает Достоевского. Назидание и размышление – удел интеллектуалов и маргиналов. Все остальные должны быть уверены, что мир, в целом, соответствует идеалу.
Захожу это я на днях в магазин «Союз». Гляжу – прямо напротив входа специальный стенд устроен. Три полки отведены под двенадцать экземпляров единственной книжки – «Метро 2033» Дмитрия Глуховского. Как только кто-то из покупателей берет книгу с полки, чтобы нести к кассе, расторопная девушка ставит на ее место новую. Маркетинговый ход прозрачный, но действенный: бестселлера хватит на всех.
Судьба жестока, и нет ничего более эфемерного, чем место в хит-параде. Можно не сомневаться, что, как только появится русский перевод последнего романа про Гарри Поттера, три заветных полочки будут отданы ему. Можно также не сомневаться, что, сколько бы экземпляров «Метро» не сменилось на этих полочках за июльские дни, Поттер, переведенный на русский, будет продаваться лучше. Теперь внимание, вопрос. А почему, собственно?
«Герой Глуховского одинок, потому что он борется со злом, в то время как все остальные – не борются, но смиряются »
Глуховский написал очень достойный текст, в деталях которого живет настоящий дьявол. Мало ведь написать, что цивилизация погибла в атомном огне. До тебя много раз писали и после тебя много раз напишут, на радость этой самой цивилизации. Вот, недавно совсем Андрей Уланов опубликовал «Автоматную балладу» ровно с тем же самым сюжетом. И что? И ничего, разумеется. Т. е. книжка как книжка, не бестселлер. Трах-бабах, идет война, доблестные сталкеры лезут вызволять из секретного бункера алмазный фонд... А у Глуховского – страшно.
Подземелье. Темные коридоры, далекие мерцающие огни, жуть. Вы подумайте, что будет, если в метро отключат свет. А если после этого вам придется по темному тоннелю перебираться со станции на станцию? А?.. То-то. Причем Глуховский – грамотный психолог, он все время эксплуатирует не просто страх темноты, а страх, который охватывает в кромешной тьме человека с фонарем. Потому что фонарь – он же не дает ощущения безопасности. Он же наоборот – усиливает ужас понимания того, что там, куда ты в этот момент НЕ светишь... О, именно оттуда они, ухмыляясь, приближаются...
Ужас порождают подробности. Не подробности о том, как Кремль затопила биомасса, а на сталинских высотках гнездятся птеродактили. Страшно не это. Страшнее всего всегда сами люди, а не порождения их усилий. Эйхман сам по себе был гораздо ужаснее Освенцима с его печами – именно тем, что был толстоват, банален и лично мухи не обидел. Глуховский знает о том, что обыкновенные сограждане бывают достаточно отвратительны даже в самых щадящих обстоятельствах. В ситуации же паники, стесненного существования, толпы...
Страшно не когда стреляют – говорят, привыкнуть можно. Это еще Окуджава подметил: «А пули? Пули были. Били часто. \\ Но что о них рассказывать – война». А вот то, что происходит с обыкновенными людьми в обыкновенной же переполненной теплушке... Или на дрезине, которая едет по темным тоннелям... Или на станции, где стоит двадцать палаток на двести жителей и откуда выхода нет...
Выхода нет, вот про что бестселлер Глуховского. Выхода нет – даже несмотря на то, что в книжке все заканчивается хорошо, наши побеждают, опасность вторжения злых мутантов ликвидирована, почти все полюбившиеся читателю персонажи остались в живых (так, по мелочи постреляли самых беззащитных)... В том-то и дело. Беззащитные погибли, а выжившие вернулись в метро, в подземелье. А под землей людям жить нельзя, и выхода нет.
Есть, правда, заброшенная станция Полянка, на которой горит костер, куда подбрасывают книги два подозрительно знакомых читателю нестарых еще человека... Философствуют, не боясь пригласить посидеть с собой случайного собеседника... Но большинство проходивших Полянкой утверждают, что ничего подобного там не видели. Т. е. – и здесь надежда обманула.
Из Метро Глуховского выхода нет. А из подземелий Хогвартса – или куда там в очередной раз занесет очкастого английского мальчика нелегкая – выход есть. Хуже того – что бы ни врал профессор Снейп (или как его там?) – выхода не может не быть.
В метро власть тьмы – самая распространенная форма правления, утверждает персонаж Глуховского. Т. е. зло в этом мире – норма. Добро, даже победительное и с кулаками, – отклонение от нормы. А у Гарри Поттера все наоборот. Зло в его мире может быть очень страшным, не по-детски страшным; и отвратительным, и кровавым. Но каким бы ни было зло, проникающее в волшебный Хогвартс, оно – всего лишь девиация. Нарушение правил. И даже – нарушение приличий. Неприлично это – быть злым. Все равно как не чистить ботинки.
Победа над злом у Глуховского – не более чем луч света от карманного фонаря, на мгновение пронзающий тьму тоннеля. Путник уйдет, тьма вернется в свои владения. В последних строчках романа герой Глуховского возвращается с высоты Останкинской башни, из-под неба, о котором так мечтал, домой. Под землю. Во тьму.
А победа над злом у Роулинг – возвращение от временного к постоянному. Восстановление естественного порядка вещей. В правильно устроенном мире нет никаких воландемортов, которых нельзя называть. В правильно устроенном мире царит гармония и летают, мерно взмахивая крыльями, веселые гиппогрифы. Борьба со злом у Роулинг – эпизод в жизни волшебного мира. Ее герой несчастен, потому что он не как все – все люди как люди, могут себе позволить иметь нормальный смысл нормальной жизни, и только ему выпало бороться со злом. Он не может не быть одиноким – потому что зла в его мире не хватает на всех. Хватает – только добра.
А герой Глуховского одинок, потому что он борется со злом, в то время как все остальные – не борются, но смиряются. Они живут во зле, тьма – норма их жизни, их единственная реальность. Глуховский, с его подземными жительницами, готовыми продать своих детей за горсть патронов – т. е. за местную валюту, – наследует традиции великой русской литературы. Его главный герой ведет не просто бой, но безнадежный бой. Его победа не может быть ничем, кроме как отсрочкой тотального поражения. А у Роулинг поражение, которое, конечно, возможно, может быть только предвестником тотальной светлой победы.
В сущности, автор фантастического бестселлера Глуховский отличается от автора фантастического бестселлера Роулинг, как Достоевский от своего младшего современника Конан Дойля. Оба они писали детективы. Однако в мире Достоевского преступника было трудно найти, потому что вокруг были одни преступники. А у Конан Дойля преступника было трудно найти, потому что вокруг были сплошь хорошие люди – никого ни в чем не получалось заподозрить.
Конечно, Шерлок Холмс всегда был и всегда будет популярнее Порфирия Петровича. И нечего тут удивляться. Как вы думаете, что больше нравится большинству людей: солнечное лето или мокрая, грязная, стылая осень? Вот большинство и выбирает Гарри Поттера, хотя он, конечно, мелковат. В смысле – неглубок. Но, хотя он и неглубок, с точки зрения социолога большинство будет право. Потому что современный мир улыбается оптимистам, покупающим товары в кредит в надежде на то, что завтра мир будет им улыбаться еще шире, чем сегодня.
Потому что добро должно побеждать. А зло должно в конце романа бесславно утопнуть в Гримпенской трясине, вопреки тому, что оно там якобы властвует безраздельно.
Без всякой достоевщины. Или нет?